Я сожалею... - Страница 35

Кен искусно вел наступление на ее чувства, продолжая одновременно ласкать ее плечи губами и языком и нежно сжимая пальцами напрягшиеся соски. Жаркая волна, побежавшая от груди вниз, заставила Милли немного раздвинуть бедра.

Она хотела его, в этом не было никаких сомнений. Кен издал торжествующий возглас, рука его переместилась с груди на горячее и гладкое женское бедро. Он наслаждался каждым мгновением, скользя рукой вверх по бедру. Не встречая сопротивления, пальцы мягко накрыли пушистый холмик, даже сквозь кружево Кен чувствовал жар, сжигающий ее изнутри.

Губы их слились, язык проник во влажное тепло ее рта и ритмично задвигался. Милли бессознательно прижималась к его ладони. Он притянул ее ближе к себе, и она ощутила, как напряжена его плоть. Это еще сильнее возбудило Милли. Она прикусила губу, чтобы не застонать, и дотронулась рукой до выпуклости под брюками.

Это прикосновение заставило Кена замереть от блаженства. Он собирался расстегнуть пояс брюк, но какой-то шум вернул его к действительности. Милли тоже что-то услышала и отдернула руку. Оказалось, что у соседнего дома остановилась машина. Облегченно вздохнув, Кен хотел было вернуться к прерванному занятию.

Но Милли уже встала с его коленей. Он протестующе потянул ее снова к себе, но она вырвалась и, отойдя на безопасное расстояние, перевела дух и заговорила. То, что она сказала, ошеломило Кена.

— Прежде я должна признаться тебе в обмане. — Ей потребовалось немало мужества, чтобы решиться открыть ему правду.

Она умоляюще смотрела на мужа, лицо которого выражало полное недоумение. О каком еще обмане идет речь?

— В чем признаться?

— Я тебе солгала: мы не были близки с тобой в «Аделине». У меня вообще еще не было мужчины. — Сказав это, она опустила голову, ожидая заслуженной кары.

Ему потребовалось время, чтобы вникнуть в смысл услышанного. Обычно Кен соображал быстро, но сейчас, разгоряченный и раздосадованный, думающий совсем о другом, он с трудом сосредоточился. Его пронзила мысль, что Милли снова посмеялась над ним.

А он-то чувствовал себя настолько виноватым, что даже женился на ней. Идиот! Легковерный идиот! Как, наверное, она потешалась над ним после свадьбы. Все ведь предусмотрела, даже отказалась спать с ним, чтобы не выдать себя. А представила все так, будто оскорблена его любовью к другой женщине. Ну что ж, она получила все, что хотела. Зачем было признаваться? Милли словно прочла его мысли.

— Прости, если можешь. Я тогда не думала о том, как все у нас сложится. Казалось так просто использовать тебя для своих целей. При этом я искренне считала, что ты ничего не теряешь. К тебе я чувствовала симпатию и завидовала Элен из-за твоей любви к ней. Я всегда хотела, чтобы меня полюбили так же. Постепенно я влюбилась в тебя, мне стало стыдно, что я так с тобой поступила. Я не могу больше молчать. Хочу, чтобы между нами все было абсолютно ясно, прежде чем мы…

— Да, теперь между нами все предельно ясно. Неужели ты думаешь, что после этого я прикоснусь к тебе? — Кен едва владел собой — так потрясла его открывшаяся правда. Ему было больно, как никогда прежде.

Милли продолжала умолять мужа:

— Знаю, что ты не любишь меня. Я и не прошу от тебя любви. Но мне так хотелось интимной близости с тобой, что я уже не могла с собой справиться. Ты мужчина. Любя другую, ты все равно можешь получать наслаждение в постели с женщиной, которая ничего для тебя не значит. А я хотела это испытать только с тобой. Я уйду из твоей жизни, как только ты этого захочешь. Сделаю так, как ты скажешь. Только прости меня. Прости, я так сожалею о своем обмане! — Она схватила его руки и прижала к своей груди.

Но Кен отдернул их и гневно посмотрел на нее.

— Я мог бы сейчас ударить тебя, так я зол, поэтому мне лучше уйти.

Он выскочил из дома, сел в машину. А Милли обессиленно опустилась на пол и закрыла лицо руками. Она покачивалась из стороны в сторону, беззвучно рыдая и судорожно вздыхая. Все кончено: Кен не простит ее! Через некоторое время Милли встала и пошла к телефону. Набрав номер Шона, она долго ждала. А когда услышала его голос, выдохнула в трубку:

— Приезжай, мне очень плохо!

Не слушая ответа, она бросила трубку на рычаг и поплелась в гостиную, где в отчаянии рухнула на диван лицом вниз. Она не знала, как долго пробыла в таком положении, только вдруг почувствовала, что ее поворачивают лицом к свету. Открыв наполненные слезами глаза, она увидела размытый силуэт Шона.

Милли прижалась к мужской груди, заливая слезами его рубашку. Он и так был ошарашен ее звонком, после которого все бросил и, несмотря на поздний час, помчался к Джорданам. А от вида несчастной женщины у него просто сжалось сердце. Естественное желание успокоить ее заставило Шона взять Милли на руки и посадить к себе на колени. Он дождался, пока рыдания стихли, и начал расспрашивать, что же случилось.

— Я такая дрянь! Когда расскажу все, ты тоже не захочешь меня больше видеть.

— Так что стряслось?

— Мне пришлось признаться Кену, что мы никогда не были близки. Он пришел в бешенство и ушел из дома, чтобы не ударить меня.

Говоря это, Милли ожидала, что и Шон с негодованием оттолкнет ее, оскорбленный за друга и за себя. Но он продолжал участливо смотреть на нее. Зная Кена много лет, Шон прекрасно представлял реакцию друга на подобное известие.

— Почему ты рассказала ему обо всем? Что тебя заставило?

— У меня никогда не было мужчины. Кен сразу бы все понял, едва занялся бы со мной любовью.

Шон озадаченно переспросил: